Сегодня, в последний день нашей уже знаменитой книжной ярмарки,  состоится презентация твое книги «Анхель». Пишу тебе этим тоненьким пером, чтобы мне хватило места. Наверняка ты из скромности не прочтешь замечательные слова, которые ты мне послала – которые ты мне послала, я повторил эту фразу по ошибке, должно быть от волнения. Твое письмо означает для меня живое свидетельство, родившееся в душе той, кто был выдающимся выпускником факультета журналистики и сразу после окончания - последовательным интернационалистом в исторической борьбе. Ты умеешь оценить бессмертное значение идей. Теперь, когда я воспроизвожу твое письмо, ты не сможешь помешать тому, чтобы оно было оглашено.

«Дорогой команданте Фидель!

Я почувствовала, что мне необходима тишина и ход часов, чтобы написать вам. Делаю это в пять часов утра сегодняшнего дня, когда слова становятся потоком, одержимостью, спеша обрушиться водопадом. Там, за окном, все еще светятся городские огни и те, что увенчивают Площадь – красные и мигающие, - и я думаю о вас. Хотя я знаю, какое огромное значение имеет ваше решение у того, кто является частью истории человечества и постоянным волнением на улицах, в доме, среди людей и в воздухе, которым мы дышим, как весенними ветрами, признаюсь, что для меня это не было самым трудным моментом. Я видела вас, когда, находясь между жизнью и смертью, вы тревожились лишь о том, чтобы сдержать свое слово. Я хорошо слышала вас, когда первого августа 2006 года вы сказали мне обжигающие слова. Вы говорили со мной с отвагой и уверенностью, что то были ваши последние выстрелы, направленные во время, но даже тогда это воспринималось, как партизанская винтовка, вы были точно солдат, сражающийся в вечном бою за мир в своей героической траншее, какой является наша любимая Куба. От вас всегда и с тех пор еще больше я жду лишь величий и рассветов.

В памяти прошла в образах вся ваша жизнь. Я уверена в вашей мудрости и в том, что вы восстановили силы, и это утешает. Я знаю, что, как в первый день, в вас живут стремления мамби, как называл это Хосе Марти, к тому, чтобы быть свободными и справедливыми перед лицом империи. Я уверена в вашем стратегическом видении, так что я воспринимаю вас не как солдата, а как главнокомандующего идей, и тогда мое сердце поет вместе с Виолетой Парра: «Спасибо жизни,.давшей мне так много!...»

Я также много думала о министре Рауле, о том, что он пережил в последние годы, и о той его фразе: «Фидель – брат моей души».

В делах Революции неважны посты и назначения, он продолжит быть скрипкой в той же прекрасной и благородной форме, в какой ею был Энгельс.

Со всей пылкостью обнимаю вас, и вместе со мной обнимают вас мои дети и мой муж.

Я уверена, что ваш голос прозвучит.

Катюска

21 февраля 2008 года»

Добавлю тебе, дорогая Катюска, что сегодня я воспользовался своим правом голоса в качестве члена Национальной ассамблеи. Мне дали необходимые полномочия в рамках ее прерогатив. Прошу прощения у всех, что я привел слова, относящиеся ко мне лично, которые родились из великодушия их автора, безупречного и искреннего. Я сделал это, потому что не видел другого способа показать естественную реакцию как на Кубе, так и в других частях света, когда я объявил, что не буду претендовать и не приму никаких постов в Государственном совете. Мною двигало чувство благодарности за письмо, преисполненное поэтической красоты. Когда сегодня 24 февраля я воспользовался своим правом парламентария, я не голосовал против ни одного из кандидатов, предложенных комиссией по кандидатурам. Оборона должна быть герметичной ввиду планов империи. Я не думаю в ближайшие дни публиковать никаких «Размышлений».

Привет твоей чудесной семье, и благодарю ее за счастье, которое вносят они в твою благородную жизнь.

Прими мой самый теплый привет.

Спасибо за уважение и любовь к личности Анхеля, словно он был твоим близким родственником.